Обряды и заговоры на любовь

Заговоръ на присуху.
Господи, Боже, благослови! Аминь (трижды). Стану я, благословясь, пойду,
перекрестясь, изъ избы дверьми, изъ воротъ воротьми, ко славному Океану
морю. На томъ Океанѣ морѣ есть златый островъ; на томъ острову есть
кипарисъ древо, на томъ древѣ златая чаша; на той чашѣ сидитъ младъ ясенъ
соколъ, вельми великъ, немѣрно лѣпъ. Идутъ мимо того яснаго, краснаго
сокола чернецы, черныцы и красны дѣвицы, и всякаго монашескаго чина
люди, не могутъ ни насмотрѣться, ни наглядѣться; они его хвалятъ, они
звеличаютъ: нѣтъ такого яснаго, краснаго сокола нигдѣ на землѣ. Какъ
младень безъ матерьней титьки и безъ пряснаго молока не можетъ жить ни
дни, ночи, такъ бы (имя рекъ) тоже не могла ни жить ни дни, ни ночи и ни
единаго часа. Или же, какъ кузнецъ въ горнѣ своемъ желѣзо кипитъ, —
кипитъ оно и прилипаетъ, такъ бы прикипали и прилипали сіи слова отъ раба
(или рабы такой то) къ рабу (или рабѣ такой то). Аминь.

На прилученіе парня.
Пойду я въ чисто поле, есть въ чистомъ полѣ бѣлый кречетъ. Попрошу я
бѣлаго кречета: слеталъ бы онъ въ чисто поле, въ синее море, въ крутыя
горы, въ темные лѣса, въ зыбучія болота и попросилъ бы онъ окаянную силу,
чтобы дала она ему помощи сходить ему въ высокій теремъ и застать его
хошъ бы середка темной ночи соннаго; и сѣлъ бы бѣлый кречетъ на бѣлую
грудь, на ретиво сердце, на горячую печень, и вложилъ бы рабу Божію (имя
рекъ) изъ своихъ окаянныхъ устъ, чтобы онъ не могъ безъ рабы Божіей (имя
рекъ) ни жить, ни быть, ни пить, ни ѣсть.

Напускать тоску.
Утренняя заря, Маремьяна, вечерня заря, Маремьяна, о чемъ я тебѣ
помолюсь, о чемъ я тебѣ покорюсь, рабъ Божій (имя рекъ): сними съ меня
тоску и печаль, и великую кручину. Напади моя тоска и печаль, и великая
кручина ни на воду, ни на землю, ни на мелкую источину, ни на бѣлъ горячъ
камень, — напади моя тоска и печаль, и великая кручина, а (имя рекъ) рабѣ
Божіей въ ретивое сердце, въ горячую кровь, въ черную печаль во сто
семьдесятъ жилъ, въ двѣ и въ три, единую становую жилу, во сто семьдесятъ
составовъ, въ двухъ и въ трехъ, а въ единый становой составъ. Съ той бы ей
тоски и великія печали — ѣдой бы ей не ѣсть и питьемъ бы не запить,
гульбой бы не отгулять, въ платьѣ бы ей не относить; гдѣ бы не заслышала
зычный голосъ, такъ бы она бѣжала и въ сахарныя уста цѣловала. Тутъ
моимъ словамъ ключъ и замокъ, и во вѣки. Аминь.
(Три раза). По утру и по вечеру, по зорямъ, надъ водой.

Заговоръ на остуду.
Встану я, рабъ Божій (имя рекъ), не благословясь, пойду, не перекрестясь,
изъ избы не дверьми, изъ сѣней не воротами; выйду во чисто поле, къ синему
морю, стану на самое подвальвое бревно, погляжу, посмотрю въ
подсѣверную сторону: стоитъ въ подсѣверной сторонѣ ледяной островъ; на
ледяномъ островѣ ледяная камора; въ ледяной каморѣ ледяныя стѣны,
ледяной полъ, ледяной потолокъ, ледяныя двери, ледяныя окна,
ледяныя стекла, ледяная печка, ледяной столъ, ледяная лавка, ледяная
кровать, ледяная постеля, и самъ сидитъ царь ледяной. Въ той ледяной
каморѣ, на той ледяной печкѣ сидитъ кошка польска, сидитъ собачка
заморска, сидятъ другь ко другу хребтами. Коли та кошка польска и та
собачка заморска повернутся другъ ко другу мордами, царапаются и
кусаются до кровавыхъ ранъ. Такъ же бы грызлись и кусались рабъ Божій
(имя рекъ) съ рабою Божіей (имя рекъ) до синихъ пятенъ до кровавыхъ ранъ.
Не могъ бы рабъ Божій (имя рекъ) на рабу Божію (имя рекъ) ни зрѣть, ни
глядѣть, ни въ какой часъ, ни въ какую минуту. Не могла же бы и раба Божія
(имя рекъ) на раба Божія (имя рекъ) не зрѣть, не глядѣть ни въ какой часъ, ни
въ какую минуту. Ай же ты, царь ледяной, не студи, не морозь ни рѣкъ, ни
озеръ, ни синихъ морей! Застуди, заморозь ретиво сердце у раба Божія (имя
рекъ) и у рабы Божіей (имя рекъ), не могли бы вмѣстѣ ни ѣсть, ни пить, ни
другъ на друга посмотрѣть, ни думами подумать, ни мыслями помыслить.
Казался бы рабъ Божій (имя рекъ) рабѣ Божіей (имя рекъ) злѣе звѣря
лѣсного, лютѣе гада полевого; такъ же бы и раба Божія (имя рекъ) рабу
Божію (имя рекъ). Аминь. Аминь. Аминь.
Говорить трижды плюнуть.

Заговоръ на любовь.
Господи, благослови, отче! Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Святый
Отецъ Господь и пречистая ти Мати, святый Козма и Даміянъ пристали тутъ
къ моимъ словамъ и слове самъ святыми; родительское око, матерне бы
сердце, како бы и до меня раба Божія (имя река) были добры, какъ отецъ и
мать до чадъ своихъ и какъ я рабъ до сестры — и такъ бы тотъ рабъ Божій
(имя рекъ) до меня, раба (имя река), и какъ родъ и племя и всего дѣтки свои
до своей животъ во вѣки вѣковъ. Аминь. Аминь. Аминь.
[Послѣ этой молитвы-заговора слѣдуетъ написанное сполна евангеліе,
читаемое въ первый день Пасхи, на литургіи (1-е зачало отъ Іоанна, гл. I, ст.
1—16). Вслѣдъ за текстомъ замѣчаніе: „читать съ конца“. Это указываетъ на
то, что данный текстъ игралъ роль заговора. Многія церковныя молитвы,
прочитанныя съ конца въ извѣстное время и съ извѣстными обрядами,
обладаютъ, по мнѣнію „вѣдуновъ“, страшною силою. Еще большую силу
имѣютъ различныя части пасхальной обѣдни и заутрени, прочитанныя въ 1-й
день Пасхи въ церкви съ конца, при чемъ дѣлающій заклинанія долженъ быть
безъ креста).